Балет есть подражательное представление какого-нибудь занимательного действия посредством танцев. О похищении Елены эпический стихотворец рассказывает, в драме то же самое происшествие с принадлежащими к нему речами представляется в подражании, в балете главное действие того же происшествия и принадлежащие к нему страсти выражаются единственно игрою лица и движением тела с помощью музыки. Почти вообще вошло в обычай называть балетом всякие танцы, показываемые на театре; однако ж Новерр думал иначе, а Новерр смотрел на искусство свое глазами философа. По его мнению, все танцы, в которых нет определенного действия, нет завязки и развязки, понятных для каждого зрителя, все таковые танцы не заслуживают названия балета.

    <...> Балету принадлежит отличное преимущество возбуждать в зрителях любопытство и участие; следственно, он есть нечто весьма отличное от простых танцев. Балет как зрелище должен иметь все нужные к тому принадлежности.

    Многие балеты, из числа представляемых на театрах, совсем не заслуживают места между произведениями изящного вкуса; здесь говорится о тех, в которых ничего нет обдуманного по правилам.

    Сия часть представлений театральных весьма удобно может быть возведена на степень благороднейшую, и балет может занимать значительное место между произведениями изящного вкуса, ежели только балетмейстеры будут следовать правилам Новерра...

    Исторические картины служат доказательством, что всякое занимательное действие посредством немой игры может произвести в зрителе сильное впечатление; но картина представляет сразу несколько таких моментов один после другого. Сверх того еще музыка обыкновенно сопровождающая действие в балете, увеличивает впечатление и усиливает участие в зрителе, заменяя собою выгоды слова.

    Но для чего же занимательное действие представлять немою игрою, когда сложная драма выражает его с большим совершенством? Не всякой ли захочет лучше смотреть действие в ближайшем подражании, нежели в танцах? И, следственно, к чему служат балеты? Если бы нельзя было решить сих возражений, тогда не надлежало бы причислять балет к произведениям искусств изящных. На все предложенные вопросы можно ответствовать утвердительно. Во-первых, есть занимательные действия, которые для драмы недостаточны. <...>

    Действие по краткости своей не годится для драмы, а для балета оно очень достаточно. Во-вторых, есть чувства и страсти, которые были бы не у места в представлении большого действия, где многие принадлежности развлекают внимание зрителя, и которые большее производят впечатление, когда представляемы бывают отдельно.

    Кому было бы не приятно смотреть на героя в ту минуту. когда он, отвратив грозившую опасность, возвращается к своим согражданам, встречающим его со изъявлением чувствований радости, благодарения, почтения, достойно им заслуженных. Такие происшествия всего удобнее и приличнее можно представлять в подражании посредством театральных танцев; но к тому требуется нечто более, нежели быстрые прыжки и затейливые коверканья.<...>

    Говоря о балете, нельзя не упомянуть о пантомиме. У римлян сим словом (pantomimus), взятым с греческого языка, назывался актер, который действовал без слов, одними только телодвижениями. И теперь драматическое действие в балете называется пантомимою; ибо слово балет собственно относится только к танцам. <...>

    У нас балеты, содержащие в себе представление какого-нибудь действия или происшествия, по справедливости называются пантомимическими для отличия от тех, в которых ничего нет, кроме прыжков и беганья по театру; впрочем, для сих последних принято с французского языка слово дивертисмент, которое значит забаву или увеселение.

Т. [А.Тургенев]